|
Вкратце нынешнее положение дел таково: незаметно прошел год и позади осталась война; наши пляшут, мы победили и победоносная армия возвращается в столицу. Скоро нас ждут празднества, награждения и народные гулянья; редких чужих на этом празднике жизни - проблемы; кого-то родственники, некоторых сюрпризы и не все из них приятные. А императора Рэймина ждет и никак не дождется одинокая и позабытая подушка. Как обычно, не соскучишься. |
Монсиры и мадонны, время было переведено на целый год вперед. Пожалуйста, ознакомьтесь со всеми произошедшими за это время событиями, свое отношение к которым - равно как и пожелания по дальнейшему сюжету - вы можете высказать в этой теме. Кроме того, в информационный раздел были добавлены сведения о новообразованной Службе Его Императорского Величества Надзора, а в тему Этринской церкви Хозяев вернулось описание церковных Орденов. Все списки и информация о персонажах в личном звании были изменены в соответствии с произошедшими событиями. |
Актуальные темы, [Сюжет нового игрового периода] |
Этрин: Новое Время » Архив игровых тем » «Клинок и роза» - 1 день II дюжины Луны Парусов, 1023 год
Страницы 1
Чтобы отправить ответ, вы должны войти или зарегистрироваться
Где: Особняк адмирала Амарте Линьер
Участники: Амарте Линьер и Риннара Лоретти
На приглашение доблестного адмирала поужинать вместе посол Амарии просто не мог ответить отказом...
Белый шелк струился по подножке кареты, по влажной мостовой, по ступенькам на крыльце дома, он подметал недостойные него поверхности, но не пятнался об них, оставаясь столь же девственно чистым, сколь был, когда сошел с ткацкого станка.
Белое, как снег на вершинах гор, платье украшали алые, как капли крови, розы. Невнимательный взгляд мог бы принять их за искусные копии, сделанные из атласа и проволоки, но яркий аромат недвусмысленно намекал, что бутоны на платье - настоящие - владелица цветника, в который каждую весну превращался дом княгине Лоретти не опустилась бы до того, чтобы носить искусственные цветы.
В этот раз аромат, окутывающий амарийского посла был до изысканности прост, их источали лишь украшения на платье, и она шла по лестнице дома адмирала, источая лишь запах любимых цветов Хозяйки.
Сквозь тонкий шелк угадывался силуэт, не до такой степени, чтобы назвать платье прозрачным, но и недостаточно скромно, чтобы не волновать.
Здесь ее ждали - этот ужин задумывался, как легкое развлечение, как минута отдыха в суете проблем. Да и как можно отказать доблестному адмиралу, даже если до той поры обращала благосклонные взгляды только на мужчин? Амарте Линьер всегда производила впечатление человека, который способен дать фору мужчинам в любом вопросе.
"Время клинку рубить и время покоиться в ножнах," - эту нехитрую цитату из речей отца Дельмара постоянно напоминала себе Амарте, когда сходила на берег. И не стоит думать, что пребывание на земле ей не нравилось - даже самые восторженные мичманы, и те после возвращения из плавания хотели немудреного: пройти по твердой почве, построить глазки симпатичным доннам (только не тем, что носят такой же мундир) и поесть нормальной еды.
Все хорошо в меру.
Но Линьер неизбежно чувствовала себя на берегу какой-то... неуместной. А неуместность в ее шкале пороков стояла едва ли не следующей после некомпетентности, и это больно ранило. Вот это чувство, будто ты в грязных сапогах на балу.
Но пока, на второй день после возвращения, это было не так заметно. Эйфория берега...
И приводила она порой к странному.
Вот, например, сначала ты едешь домой в компании своих старших офицеров, под это дело допуская нормальное моряцкое веселье и даже сама принимая в нем участие, а потом в карете донны, которую вы завалили комплиментами, даже не видя ее сквозь занавеску, оказывается амарийский посол.
Чудны дела Твои, Мать Морей.
Испытывая особую слабость к хрупким блондинкам, Амартайе не то, чтобы огорчилась от такого поворота событий. Но почему-то смутно беспокоилась, может, потому что холодную белизну ее дома, в котором было всего по-хамалански мало, белизна княгини Лоретти дополняла, будто та была мраморной фьоринской статуей, венчающей всю эту тщательно выстроенную композицию, и замыкающей ее на себя, или, может, потому что во всем этом прозрачном и белом, полном магического света, кровавые розы княгини и черный мундир хозяйки дома выглядели угрожающе.
- Не понимаю, то ли Мать Морей так благоволит мне, посылая лучшую из своих дочерей, то ли так рада, что я наконец покинула ее руки, - слегка насмешливо сказала меедонна, спускаясь, - рада видеть вас в своем доме, сеньора.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
- Милость Хозяйки не оставит вас ни на море, ни на суше, адмирал, - Риннара впервые была в гостях у Амарте, но она вряд ли чувствовала себя неловко от того, что ее костюм прекрасно сочетался с обстановкой - княгиня Лоретти не боялась потеряться на фоне стен. - Я рада вашему обществу, хоть наша встреча и была немного неожиданной.
Стремительный абордаж комплиментов и ярких глаз ее кареты, произвел на амарийку неизгладимое впечатление. Она привыкла к вниманию мужчин, но донны-офицеры, сошедшие с кораблей, не уступали в наглости любому моряку, что долго был в море. Впрочем, отказываться от приключения Риннара не собиралась, и вот теперь любуется верховным адмиралом империи в домашней обстановке и некотором смущении, которое она старательно скрывает за насмешливостью тона.
- Мать Морей посылает вам хорошую компанию, чтобы вы не скучали на берегу, - она протянула Амарте руку, от которой шел тот же вездесущий розовый аромат, который укутывал женщину, как покрывалом.
- Я делаю для этого все, - серьезно сказала Амарте, склоняясь к руке, которую можно было запросто спутать с белой розой, - в том числе, воздаю почести Ее дочерям.
На первый взгляд в доме было пусто, и другого шевеления, кроме как шевеления занавесок от весеннего ветра, здесь не было. Но, не сами же собой распахивались двери...
- Где вы предпочтете ужинать, сеньора? Раз уж наш ужин... неофициальный, я позволю себе смелость не предлагать столовую. Но в моем кабинете прекрасный вид на сад и мягкие кресла, а в саду как раз цветет шиповник. Там немного прохладно по вечерам в это время, но в моем доме хватит тепла для вас. Итак, выбор за вами.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
- Это не трудный выбор, я не могу отказать себе в искушении назвать сад. Не сомневаясь в тепле и уютности вашего кабинета, меня влекут запахи вечернего сада и цветущего шиповника, - она улыбнулась адмиралу, чуть пожимая ее руку. - От общества цветов я не в силах отказаться никогда.
Если уж адмирал предоставил выбирать послу, посол сделает выбор, не отступая и не рассказывая о том, что он не в силах выбрать. И раз уж адмирал не смогла просчитать, что хозяйка цветника при прочих равных выберет сад, то придется мерзнуть на весеннем ветру вместе с ней. Ну, или пытаться согреть гостью.
Амарте странно улыбнулась, молча подавая руку послу. Их путь лежал через темную галерею, в которой с приближением гостьи зажигались облачка серебристых огней над высокими стрельчатыми окнами. Света они давали мало - просто очень много звезд, и хозяйка дома вместе с княгиней Лоретти шагали в призрачном сиянии.
Откуда-то из темноты кто-то опустил на плечи гостье ажурную шаль из ирхенской шерсти. Тонкие занавески вздохнули на весеннем ветру, пропуская женщин в сад.
Яблоня, усыпанная на этот раз золотистыми огнями, роняла лепестки на стол, в тонкие хамаланские чаши и хрустальные бокалы, и то, почему здесь уже накрыто, меедонна предпочла не комментировать.
А ветер был теплым. Именно таким, чтобы плечам в шали было хорошо, а руки не мерзли.
- В таких случаях предлагают рийнское, моя сеньора. Если вы предпочтете его, только скажите. однако я бы хотела обратить ваше внимание, - ровно говорила Линьер, усаживая Риннару на ее место, - на вот этот напиток. Это ферранское вино "полуночный сон", очень редкий сорт, формально красное, но оно густое настолько, что даже остатки на фарфоре скорее пурпурные. Цвета флага Империи, да... его пьют из чаши, не из бокала и, говорят, это единственное вино, которое пьет королева Рокайя. Попробуете?
Фарфоровый кувшин выжидательно поднялся в воздух.
Амарте подумала, что надо будет потом обещанную первой дюжине корабельных магов бочку ферранского дополнить приятной суммой на береговой отдых.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
Риннаре оставалось только должным образом восхищаться, удивляться и благодарить - за все годы, проведенные в Этрине она так и не научилась относиться к магии обыденно, поэтому даже притворяться не понадобилось, восхищалась и удивлялась она абсолютно искренне, нисколько не боясь показаться адмиралу излишне впечатлительной.
Сеньора Лоретти заметила улыбку хозяйки и поняла, что донна адмирал все прекрасно понимала, и тот вопрос, а так же нынешний были не более, чем иллюзией выбора:
- Оставим рийнское для тех, кто слишком труслив, чтобы прикасаться к новому. Я с удовольствием попробую любимое вино королевы Рокайя.
Она смотрела на женщину рядом с интересом, улыбкой и чуть выжидающе, будто бы не могла предсказать того, что сделает Амарте в следующее мгновение, что для хорошего дипломата было удивительно.
- Прекрасно.
В сумерках вино было совершенно черным, даже почти не качнулось в фарфоре, когда Амарте передавала чашу. Почему-то она не к месту вспомнила другую, деревянную, и еще много чего вспомнила, но это быстро прошло.
Княгиня Лоретти, улыбающаяся чуть восторженно, выглядела совсем юной, даже моложе, чем казалась, и даже моложе, чем была.
- Осторожнее, сеньора, оно очень... коварно.
Сладкое и терпкое, "полуночный сон", легенда Ферраны, приходился по вкусу даже любителям сухого, и пить его было очень легко, а вот остановиться - куда сложнее.
В пронципе, как с любой привязанностью.
Как с любой одержимостью?
- Сейчас принесут ужин, моя сеньора.
Амартайе осторожно опустила коготь в чашу и, по-хамалански, стряхнула на землю две капли - Хозяину и Хозяйке.
Почему-то было несколько неловко, в чем меедонне было совершенно не стыдно признаваться:
- Я еще никогда не приглашала на ужин донн вашего положения подобным образом, и все происходящее не только от моего восхищения, но и в знак моего глубочайшего сожаления о своем поведении, - чуть посмеивалась она, - надеюсь, вы меня простите.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
- Не надо сожалеть о сбывшемся, - Риннара сделала глоток, поставила чашу на стол и облизнула губы. - Если бы мне было что прощать вам - я была бы обижена или оскорблена - я бы не сидела здесь с вами и не пила бы вашего вина. Ни вы, ни ваши офицеры не задели никаких моих чувств, кроме любопытства и юмора.
Она смаковала вкус, он действительно был необычен для нее - любительницы именно сухого вина, но не удержалась, взяла чашу и сделала еще глоток - чтобы оценить все грани букета и послевкусия.
- Быть может, я даже благодарна той занавеске в карете, что помешала узнаванию, если бы не она я бы вряд ли имела удовольствие видеть ваш дом и пить ваше вино.
- Мы немного задели свои, - Линьер чуть склонила голову набок, зацепившись взглядом за губы княгини и не желая отрываться, - традиции, видите ли... и тяжелое к ним отношение, слава Хозяйке, нехарактерное для вашей прекрасной страны. Но вам не передать словами, как я рада этому нежданному подарку.
Она не пила, чашу грела в ладони, и вино стало пахнуть странно, то ли будто ночной цветок, то ли как фрукты на полуденном солнце. Сыры и мед, и свежий хлеб, зелень и гранаты, разломленные и рассыпающиеся рубиновыми зернами, принесли так незаметно, будто они сами собой возникли.
Амарте терпеть не могла людей, но обходиться без слуг тоже не считала возможным, а потому решала этот вопрос методами, похожими на тиранию и дрессировку.
- Мне казалось, вам немного наскучили светские трапезы и все эти модные нынче развлечения, поэтому мы ужинаем по традициям народа моей матери.
Решительно, губы гостьи, слегка окрашенные вином, были лучшим зрелищем, чем ее розы.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
- Ваши традиции не позволяют вам что?.. Приглашать на ужины иностранных послов? Или заигрывать на улицах со знатными дамами? - она немного смеялась, немного подтрунивала над адмиралом, но совсем чуть-чуть, ей, кажется, нравилось смущение Амарте.
Она протянула руку и подобрала зерно граната, отправляя его в путешествие между темных, от окрасившего их вина, губ.
- Я бы удивилась светскому ужину по всем правилам после того как, хоть и мимолетно, увидела ваш дом.
- Заигрывать на улицах со знатными доннами, - совершенно серьезно кивнула Амарте, - то есть, с доннами, по отношению к которым подобное поведение может считаться мм... несоответствующим их статусу. Это, знаете ли, порядочный конфуз, поэтому...
Амарте наклонилась над столом, в улыбке сверкнув клыками:
- Сегодня я ваша покорная слуга и выполняю абсолютно любые ваши желания. Ну, и еще - потому что я так хочу, но об этом мы не будем говорить, когда все так удобно свалить на традиции. Еще вина?
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
- Пожалуй, - она кивнула, чуть прищурившись и любуясь на обаятельнейшую улыбку адмирала, украшенную клыками. Она понадеялась, что в глазах не мелькнули уравнения, которые невольны всплыли при последних словах адмирала. Уравнения, которые ежедневно решают те, кто играется в политику и которые привыкли примерять любые неосторожные слова собеседника на свои интересы. Нет, сегодня здесь и сейчас никакого расчета, никакой политики и дипломатии. И только те желания, которые могут доставить лично Риннаре удовольствие, а не послу Амарии.
Она протянула чашу адмиралу.
- Это вино действительно коварно, от него трудно отказаться.
Уравнения в глазах посла Амарии Амарте никак не прокомментировала, но про себя посмеялась над тем, как даже прекрасные юные донны ставят долг выше удовольствий. Ну, по крайней мере, в первые моменты своих размышлений. Даже если прекрасно понимают, что, ожидая подвоха, таких слов не говорят.
- Оно не только поэтому коварно, - адмирал послушно наполнила чашу, с интересом наблюдая за гостьей, и подвигая ей тарелку с сырами, - попробуйте вот этот, с медом. Лучшая закуска для такого вина.
Ну, и она, конечно, не откажется увидеть, как прозрачный мед стекает с пальцев княгини.
Пока только увидеть.
Может быть.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
- Почему же еще? - сегодня Риннара решила быть послушной девочкой и потянулась к сыру. Все произошло ровно, как и предполагала Амарте - мед оказался коварен, перепачкав пальцы посла - спасая от текущих по белой коже капель меда платье, Риннара подхватила их губами, совсем не светски слизывая мед с указательного пальца. Сыр был прекрасен, мед - не хуже, но амарийка немного смутилась своего жеста.
- Могу я вам помочь? - можно было подумать, что хозяйка дома медлит, но она просто делала все с расстановкой, опуская льняную салфетку в воду - и вода тоже (совсем не сюрприз) пахла розами - потом протягивая ладонь, с которой влажный лен спускался острыми складками.
И салфетка лежала так, что взять ее было почти невозможно.
А вот опустить в нее руку - проще простого.
- Оно, знаете ли, совершенно лишает рассудка. Иногда. Мне и впрямь любопытно посмотреть, что оно может сделать с вашей чудесной и ясной холодной головой, сеньора. Если что-то сможет. Так вы примете мою помощь?
Это было не предложение, а, кажется, требование.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
- Вы думаете, меня сложно свести с ума?.. - она не стала сопротивляться требованию, ведь всего пару мгновений назад решила побыть послушной девочкой и опустила ладонь в протянутую руку, прикасаясь испачканными пальцами к прохладе мокрой ткани и совсем мимолетно - к руке адмирала. - Хотя, возможно, только вина, даже самого необычного, будет в этом деле недостаточно.
- Думаю, - Линьер все так же улыбалась, сжимая ладонь, словно поймала птицу, накрывая сверху тканью и осторожно, и очень, очень медленно вытирая каждый алебастровый пальчик, - более того, вы думаете так сами, иначе не прибыли бы в эту страну.
И не дышать, потому что эту птицу спугнуть несложно.
- Вечер долгий, моя сеньора, и если вы с ума не сойдете, я не обижусь. Главное, чтобы вам было хорошо, - салфетку забрали, и руку-розу Амарте отпустила неохотно, щекотно скользнув когтями по ладони.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
- Признаться, когда я только прибыла в эту страну, в первый момент, мне показалось, что я переоценила свои силы, - короткий вздох, чуть более громкий, чем остальные, был наградой прикосновению когтей к ладони. - Мне хорошо, мой адмирал, - она почти завороженно смотрела, как Амарте стирает с ее пальцев остатки меда, только сейчас в полной мере оценив преимущества хамаланского стиля трапезы перед всеми остальными.
Амарте тихо рассмеялась.
- О, меня до сих пор преследует такое чувство, - она одобрительно кивнула, вновь наполняя чашу. И свою тоже, но с некоторым промедлением, - к тому же, должно быть, здесь хватает странных для гостьи вещей.
Если гостья могла позволить себе ненадолго потерять - или сделать вид, что потеряла - голову, то Линьер такиех вольностей избегала. По тем причинам, что это могло было быть... опасно.
- Я рада. Не хотите ли перейти к следующей перемене? - и совершенно непонятно, что стояло за этим очень светским вопросом.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
И еще один вопрос, на который может быть только один ответ, не подразумевающий вариаций. Риннара начинала к ним привыкать и находить в них свое очарование - отсутствие выбора при его полной иллюзии приятно расслабляло, заставляя наблюдать за происходящим немного со стороны.
- Конечно, - она кивнула. - Странных вещей предостаточно, но мне нравится удивляться.
Амарте понятия не имела, что там собирался предложить ее повар - кажется, печеную на углях рыбу, овощи и сколько-то соусов, чтобы скрасить простоту еды. Ну, как и было принято... не здесь. Сама она есть не собиралась, но всегда была готова посмотреть.
- Это нужно брать руками, - пояснила Линьер, - надеюсь, вас не шокирует... Вот специальное полотенце и чаша воды, чтобы омывать руки, когда вам это нужно, а рыбу мои родичи просто берут кусочками и макают в соус... а вино, пожалуй, нужно переменить.
Другие чаши - другой запах, это было сухим и легким белым.
- Удивление - первый шаг к пониманию, моя сеньора. Жаль, я вижу вас так редко, что совершенно не могу проследить изменчивость вашего восприятия.
Амарте следила за движениями белоснежной Риннары глазами, в которых отражались золотые, нехорошо мерцающие, огни.
- Угощайтесь, моя сеньора. Ночь долгая. Ужин не будет лишним.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
Перед Риннарой стояла непростая задача: не вымазаться в соусе, не опрокинуть рыбу на платье и не показаться Амарте неуклюжим медвежонком попавшем в лавку торгующую хрусталем.
- Мне так же жаль, что я вижу вас столь редко, но мне ли тягаться с Матерью Морей?.. - княгиня Лоретти не смогла бы быть дипломатом, если бы не умела ввязываться в незнакомые обстоятельства с изяществом человека, который всегда только в этих обстоятельствах и существует. Да и вообщем-то справиться с рыбой было не так уж и сложно, особенно, когда на тебя смотрят так. Наверное, многих бы напугал взгляд Амарте, но Риннара купалась в нем, явно наслаждаясь.
И ее ответный лукавый взгляд, который она бросила поверх чаши с вином, явно говорил о том, что она понимает, как на нее смотрят и призывал любоваться.
- А зачем любимой дочери тягаться с матерью?
Линьер некоторое время наблюдала за амарийкой, потом, как ни в чем не бывало, сняла китель, аккуратно повесив на спинку кресла, и встала, закатывая рукава белой форменной рубашки. С расстановкой вытерев руки, она зашла за спину гостьи и склонилась над ней.
- Здесь нужны не только особенные умения, но, видимо, и особенное телосложение, - сказала она, едва не касаясь щекой волос Риннары. Выпущенные когти быстро щелкнули по краю ее чаши.
- Позвольте мне побыть вашими руками. Это делается вот так, - быстро наколов на когти три кусочка рыбы, Амарте взмахнула рукой над рядом чашечек с соусами, обмакнув каждый, - вам нужно вино в другой руке?
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
Риннара наблюдала за действиями Амарте завороженно, наверное, именно так кролик наблюдает за удавом, когда тот собирается его съесть. Впрочем, выражение глаз адмирала наводило на мысли, что быть может она лишь фарширует добычу перед собственным ужином, так как сама к пище не прикасается.
Глубокий вдох, короткий выдох, попытка вернуть мысли, которые упорхнули стайкой вспугнутых птиц. Собственные руки Риннары обладали в меру длинными, ухоженными, красивыми, но абсолютно человеческими ногтями, поэтому есть рыбу по хамалански у нее очевидно не получалось, несмотря на все ее старания.
Она быстро ополоснула свои пальцы в приготовленной чаше с водой и накрыла запястье Амарте своей кистью, слегка подправляя траекторию ее движения, чтобы осторожно снять губами рыбу с ее пальца, принимая игру - ее вопрос опять же не был вопросом - выбора у посла Амарии все еще не было.
Линьер улыбалась, и очень хорошо, что гостья не видела, как именно.
- Не пораньтесь, они очень острые, - спокойно сказала она, наблюдая, как отважная амарийка пытается решить свои застольные проблемы. Довольно, надо сказать, успешно. Самой Амарте казалось, что внезапно наступила Луна Меда - во всяком случае, розами пахло именно как в конце лета, сразу после заката.
Конечно, сад был тут ни при чем, это все принесла с собой сеньора Риннара, которая так хорошо умела к их обоюдному удовольствию притворяться жертвой, что почти лишала этим рассудка.
Амарте молча поднесла к ее губам чашу с вином, позволяя направлять свои руки и с интересом наблюдая, что же будет дальше.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
- Я постараюсь, - улыбку Риннары Амарте тоже не довелось увидеть, но она прозвучала в этих словах - быть жертвой в руках адмирала оказалось очень приятно, и это чувство не пропадало даже тогда, когда она сама создавала видимость контроля за ситуацией, то есть мягко придерживала руки Амарте, чтобы пить и есть с них. Княгиня Лоретти ела с рук адмирала империи, и ей это нравилось.
Она сделала глоток из чаши и сняла кусочек рыбы с когтя адмирала, но то ли она оказалась недостаточно осторожной, то ли рыба не хотела быть съеденной, но губы все же коснулись когтя, коснулись и закономерно поранились - вкус рыбы окрасился кровью и по губе потекла тоненькая струйка.
Риннара не сдержала возгласа, но в нем было скорее удивление, нежели боль или неудовольствие, да и кому можно было бы выражать неудовольствие, если виновна в ранении была только ее неосторожность?..
Амарте вздрогнула, стряхивая остатки рыбы с когтей, поспешно ополоснула руки - кажется, она сипугалась куда больше самой Риннары, потому что рывок, которым она разворачивала к себе ее кресло, был ну очень... нервным.
А потом Линьер замерла, созерцая карминовую каплю так сосредоточенно, будто от ее движения зависела чья-нибудь жизнь. И еще даже успела тоскливо подумать, что есть вещи, перед которыми невозможно устоять. Никогда. Никак.
- Простите меня, - очень тихо сказала Амарте, и непостижимым образом казалось, что прощения она просит не за порез от когтя, а за нечто, что еще только будет.
Может быть, за поцелуй, который совершенно не походил на попытку загладить вину.
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?
Риннара могла бы сказать, что ей нечего прощать, рассмеяться, обратить неловкость в шутку, могла бы. Но за секунду до поцелуя она медленно слизнула каплю крови со своей губы, так ничего и не сказав.
Поцелуй со вкусом крови был под стать всему остальному, будто бы был еще одним штрихом в картине сегодняшнего вечера. Он заставлял сердце биться быстрее, глаза, забывшие закрыться, блестеть сильнее.
Руки женщины легли на плечи адмирала, но у Риннары и в мыслях не было отталкивать Амарте.
Страницы 1
Чтобы отправить ответ, вы должны войти или зарегистрироваться
Этрин: Новое Время » Архив игровых тем » «Клинок и роза» - 1 день II дюжины Луны Парусов, 1023 год
![Риннара Лоретти [x]](http://etrin.ru/img/avatars/13.jpg)
