[nic]Амартайе Рэйниат[/nic][ava]http://s019.radikal.ru/i612/1602/70/b339de05a162.jpg[/ava]
В то время, пока принц думает о книгах, Амартайе думает о парусах.
О синих, как полуденное небо, как знамена ее Дома, как траур - потому что "ушел в море" - наполненных ветром, под которыми корабль рассекает воду, бесшумно, но так, что ей кажется, будто она кожей чувствует воду и движение.
- ...рады в этом доме...
Она смотрит вверх, потому что танам Великих Домов и их старшим детям дозволено смотреть в глаза Короля, и Гвенайе Левша, Король-Ворон встречает ее взгляд так, будто ждал его. Тогда Амартайе понимает, что ей вовсе не нужно будет нарушать все мыслимые приличия, говоря, как сама она не рада быть в этом доме, он и так знает, и знает причины ее нерадости, и сомнения, сопровождающие ее: так впервые сердца Амартайе касается что-то вроде благоговения.
В конце концов, это правильно.
- ...снова будет Танна Кораблей, - что-то несказанное заканчивает Гвенайе.
Амартайе смотрит, выпрямившись, и в два непрозвучавших голоса тишина говорит "нет", тишина говорит - "недолго".
- Он похож на птицу, наверное к нему прилетит белая чайка, - девица рядом была мечтательна до отвращения. Наследница Рэйниат, по праву сменившая церемониальное одеяние на простую рубашку, перехваченную поясом с жемчужными кистями, тоскливо подняла брови. Ей самой наследник напоминал далеко не чайку. Он не изменился. Совсем. Он был все так же странно-неуклюж, будто где-то ранен, и смотрел с надменностью птицы, сломавшей крылья, одновременно испуганной и злой. Он не любил никого и ничего вокруг, а Амартайе терпеть не могла, когда ее не любят, и, обычно по-доброму расположенная к людям, на беспричинную по своему мнению неприязнь отвечала яростной взаимностью.
Да и потом, что в нем такого, кроме короны?
- Можете не вздыхать, госпожа моя Майрет, - от злости даже особенно отточенным вышел жест, которым положено во время девичьего протягивать руку за костяной пиалой, и удалось даже не спугнуть опустившуюся на пальцы малиновку, - ни по Его Высочеству, ни по его короне, сколь бы он ни был красив, он станет Королем, а Король принадлежит Островам. Я бы на вашем месте обратила внимание на его брата.
Майрет Арьеса хорошо воспитана, поэтому на ее лице вежливая улыбка заменила гримасу отвращения.
- При всем уважении, моя госпожа Амартайе...
Амартайе не слушала. Яркая луна не давала и задремать, чтобы покинуть этот цветник, не нарушая приличий - полный светлых видений сон под глициниями и виноградной лозой был одной из тех вещей, которыми дозволяет заниматься нехитрый церемониал девичьих посиделок, которые задумывались, как встречи подруг, а стали еще одним способом похвастать вышивкой на рукавах, когда берешь в руки белые сосуды, или кормишь птиц зерном из ониксовой тарелочки.
Когда упала роса и все разошлись, сопровождаемые стайками светляков, Амартайе умылась и пошла в темноту, ступая по траве босыми ногами. Ей нужно было подышать.
Но сады королевского дворца, как назло, источали оглушительный аромат цветов, в котором она брела, как в тяжелой, застоявшейся воде, от которого кружилась голова, совсем не сладко, а как-то даже больно, поэтому, когда порыв нежданного ветра поколебал слои цветочных запахов и рванул вышитую золотом паутину, украшающую какую-то из ночных беседок, дочь Мередина радостно улыбнулась, подставляя лицо.
Потом только спросила себя - откуда здесь ветер?
Да еще такой суровый.
Он был похож на птицу, это верно.
Она как-то сразу не подумала, но ведь так и есть, птицы довольно неуклюжи на земле. Ходят странно, выглядят глупо. Это в полете они...
Собственно, птицы.
Он колдовал, вот это был его полет. От сплетающихся вихрей спасались садовые светляки, закрылась ночная фиалка, ветер рвал с его раскинутых рук белые рукава, и, следя за пальцами, движущимися в воздухе, Амартайе сплела свои у самого рта, чтобы не выдать себя случайным звуком.
[small][right]Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?[/right][/small]