[Закрыто] «Причины провала» - 3 день II дюжины Луны Звездопадов, 1024 год

В доме было непривычно тихо - слуги ходили на цыпочках и старались даже не дышать. Отца-инквизитора проводили в небольшую гостиную на втором этаже - здесь были задернуты шторы и был приглушен свет, но, несмотря на это, ощущения уюта в помещении не прибавлялось - дом замер в тревожном ожидании.
Мордрейк пришел быстро - не успел слуга шепотом поинтересоваться, не желает ли гость что-нибудь выпить и удалиться, как дверь снова распахнулась - выглядел Солейн Мордрейк не очень - как человек, которого долго били, и он не спал неделю, хотя это было очевидным преувеличением - никаких ран и ссадин видно не было, да и не может человек не спать неделю.
- Здравствуйте, - племянник коротко поклонился, не желая доброго вечера, видимо, не находя ничего доброго в данном вечере. - Прошу вас, располагайтесь. Сейчас принесут вина и ужин - не отказывайтесь, я не помню, когда ел. Надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию.
Это была тень обычной многословности и оживления - Солейн двигался медленно и вдумчиво, на лице была отпечатана непривычная серьезность, а между бровей залегла ненужная складка.
- Простите, что не смог прийти сам, но я не хочу оставлять отца. Он еще не пришел в себя, и я боюсь, что если я уеду, с ним непременно что-нибудь случится. Так как я являюсь виновником того, что с ним происходит.
Это признание было неожиданностью, но отец Ольдрен мог почувствовать, что его племянник говорит чистую правду - такую, которую сам считал за правду.
- Я расскажу вам, как это вышло. У меня много новостей - одна другой хуже.
Он уселся напротив великого инквизитора и прямо посмотрел на него.
- Все началось вчера вечером, когда мы с друзьями шли к Эньену...

- В данном случае все началось с того, что группа бандитов напала на нас с Норти и Эньеном. Сначала мне показалось, что они собираются нас ограбить, просто сильно промахнувшись с выбором цели или не разглядели принца Островов, но очень быстро стало понятно, что эти ребята пришли не грабить, а убивать, - Солейн прикрыл глаза.
Служанка, вошедшая с подносом, быстро сервировала на двоих скромный ужин, уместив его на кофейном столике - видимо, теперь в доме было очень много людей, которые ужинали в не предназначенных для этого местах, хорошо если не стоя или на бегу.
- Знаете, такие разбойники, который даже в Левобережье не встречаются, разве что за городом, на лесных дорогах, да и то, только если даже рейда стражи не было. Их мы убили, но то, что нас только отвлекали от главного, поняли не сразу - пока мы убивали оборванцев, другая группа похитила у нас с принцем из-под носа Нортвина и прыгнула с ним в открытый канализационный люк.
Он начал рассказывать дальше только, когда служанка вышла - разговор был явно не для посторонних ушей.
- Я почуял, что от них разит малефицией, и подумал, что они поднятые мертвецы, после чего мы с Эньеном прыгнули в люк следом... Мы довольно долго бежали по канализационной шахте. Вы знаете, какие катакомбы у нас под Керенной? Я вот раньше не знал.
Он помолчал и отхлебнул вина из бокала.

- Мы долго бежали... за это время, после того, как мы с Эньеном свалили парочку похитителей, мы поняли, что это не мертвецы... Это пропавшие из оперы люди! Те гвардейцы, которые пошли за кулисы и не вернулись, из которых потом нашли только донну Альхесиду. Ну так вот, они были такие же - механические, быстрые, неутомимые... даже Эньен не мог их нагнать.
Он говорил спокойно и размеренно, так, как будто рассказывал историю, которая не имела к нему никакого отношения, это пугало больше, чем его обычные эмоциональные рассказы - было видно, что эта ситуация задела его гораздо больше, чем он хотел это показать.
- Отец Ольдрен, мы прибежали в большой коллектор, посреди которого была установлена огромная чудовищная машина. Эта машина создавала посреди коллектора магическое поле, которое Эньен идентифицировал, как портал. Дверь за нами закрылась. Похитителей мы перебили, но это нам мало помогло - из пола начали расти щупальца, которые обвивали нас и тащили к машине. Точнее, нет, не так, тащили к машине они Эньена. Нортвина они просто отбросили, как ненужную игрушку, посчитав, что он не представляет опасности, а меня начали душить. Эньен рвал их, но их было много. Слишком много, чтобы можно было справиться человеческими силами. Воздух был невыносим для дыхания, помимо зловония канализации, он был отравлен малефицией.
Он отправил себе в рот кусок мяса из своего ужина и стал мрачно жевать, кажется, заново переживая ту сцену, когда проклятая машина пыталась выдавить из него жизнь. Но уже как остраненный свидетель, который смотрит на эту сцену со стороны и казалось, что достаточно заглянуть в его желтые глаза, чтобы увидеть и пережить ее вместе с ним.

- Наш неведомый враг ошибся, сбросив со счетов Норти. Если бы не он, мы бы оттуда не выбрались, - отдать должное другу, который разобрал на части плод гения безумца и вытащил их с Эньеном из-под обвала. - Он воззвал к Темаре, а я к Хозяину и нам обоим ответили. Воздух стал очищаться, щупальца не могли толком ко мне прикоснуться, а Нортвин стал разбирать машину и она стала разрушаться. Я не уверен, что она бы не разрушилась и так... но возможно, что если бы фон Линс не вмешался, она бы унесла с собой не полквартала, а весь город - я не знаю.
- Когда все закончилось, мне предстаала перед глазами картинка, как отец просыпается и не может вздохнуть - он видел весь бой в канализации и это оказалось для него слишком. Потолок в коллекторе стал рушиться на нас, Нортвин выволок нас с Эньеном оттуда, потом Энахайе бросился за Рийефом, а мы с Норти поехали сюда. Вообщем-то на этом все. Рийеф смог стабилизировать состояние отца.
Кажется, болезнь Ирара волновала в данный момент брата ордена Клинка намного больше, чем все произошедшее в подземельях, но было в его рассказе что-то такое, что не давало покоя - нет, Солейн не мог врать - и не стал бы делать это священнику Горящей Ветви - он не был ни дураком, ни безумцем, чтобы о нем не говорили, но в его рассказе было что-то, что смущало Инквизитора - и только.

- Ему тоже показали видение. Но я не знаю, что именно было в том видении, - опять правда, но как будто не вся. Будто бы Мордрейк мучительно не хочет говорить о чем-то, что его по большей части не касается, не хочет подставлять друга или что-то вроде того? - Я думаю, что вы можете поговорить с ним об этом сами, если вам хочется, но вряд ли это имеет непосредственное отношение к происходящему.
Тень фальши проскользнула в словах, почти незаметная, как будто бы говоривший не вполне верит в то, что говорит, но очень хочет поверить - не для того, чтобы обмануть собеседника, а для того, чтобы обмануть самого себя.
- Мы все были ранены... довольно серьезно. Но выносливость Страших значительно превосходит возможности обычного человека. Тем более, что азарт погони и битвы все еще не оставил нас. Да, я вернул себе свои способности.

Мордрейк смутился - кажется, дядюшка был мастером вгонять племянника в смущение - единственным в столице, а может и во всем мире. Потом Солейн поднял на Ольдрена кристально честный взгляд и со вздохом пояснил:
- Я правда рассказал не все. Но то, что я скажу... пока не очнется отец и не скажет, что с этим делать, не должно уйти дальше нас двоих. Эта новость может иметь такие дипломатические последствия, что нас с вами они не присняться никогда даже в кошмарных снах, а вот моему отцу - могут.
Он закусил губу:
- Мы в той канализации были не одни, точнее не втроем. За нами шла мама Энахайе, королева Рокайя Тихая. И прежде чем машина разрушилась, она провалилась в портал. Я пока не знаю, какие последствия это может иметь, при учете того, что королева была инкогнито и мы все все еще живы.
Он опустил голову:
- Судьба наглядно продемонстрировала нам с Эньеном, кому именно мы нужны, за последний месяц мы слишком часто отмахивались, со словами "да кому мы нужны". Это оказалась не смешная шутка.
Он поставил бокал с вином на столик, вскочил и прошелся по комнате, размашистым шагом, от стенки до стенки, взлохматив на ходу отросшие вихры, волосы достигали уже середины лопаток, кажется, Солейн просто не находил времени подстричься за последнее лето.
- Мне нужен отпуск, дядя. Хотя бы дней на шесть. Я написал отчеты в письменном виде для вас императора и своего магистра, а так же прошение присоединить меня к расследованию, наконец и еще прошение об отпуске. Вы можете мне посодействовать? Я боюсь оставлять отца одного.

- Нет, не умолчал. Я бы не посмел... Хотя, я все еще сомневаюсь, что это знание не нужно было забыть, - Солейн посмотрел на дядю. - Вы поможете мне?
Никто не мог помочь Мордрейку, кроме неизвестного противника, который водил их за нос с самого Утра Парусов, да и он мог помочь только если бы предстал перед Солейном собственной персоной и рассказал, куда дел Королеву Островов. А потом бы дал себя убить. Желательно, с особой жестокостью.
- Я не слишком понимаю политические последствия данного происшествия, - в очередной раз повторил сын главы дипломатической службы. - Пусть об этом думают те, кто лучше в этом понимает - если бы отец был здоров, я бы просто рассказал ему и он бы сам думал, как именно сообщить об этом императору. Я... очень переживаю за Эньена, но сейчас для меня главное - отец, - он сглотнул и в мимолетной паузе Великому Инквизитору показалась тень фальши - настолько неприметная, что скорее показалось - то, что друг переживает за принца Островов было несомненной правдой.